Статьи

1929-2019

С именем Заслуженного артиста РСФСР Владимира Генина связна более чем полувековая история краснодарской оперетты. На его счету десятки ярчайших образов, созданных на сцене Театра музыкальной комедии. «Сильва», «Принцесса цирка», «Весёлая вдова», «Фиалка Монмартра», «Цыганский барон» – все эти оперетты в столице Кубани шли с большим успехом. Не меньшую популярность и любовь зрителей артисты завоёвывали и в других регионах нашей необъятной Родины. Так в 1980-е годы, гастролируя в Ленинграде, звёздам Краснодарского театра оперетты посчастливилось выступить на торжественном открытии фонтанов в Петродворце. Показывали отрывок из музыкальной комедии «Табачный капитан», в ней Владимир Генин исполнил арию Петра Первого.

Артист настолько органично вписался в образ императора, что в перерыве между выступлениями к нему подошли две нарядные пожилые дамы и пригласили пройти в Большой дворец. Однако увидев, какой там изумительный художественный паркет, он не посмел переступить порог. О чём сожалеет по сей день.

В начале девяностых, когда многие деятели культуры остались не у дел, Владимир Бониславович не отчаялся, что в силу определённых обстоятельств ему пришлось покинуть родной музыкальный театр. Ведь со сценой, с любимыми зрителями он всё равно не расставался. Истинных любителей оперетты своим появлением артист продолжает радовать и сегодня. А ещё – ни одно 9 Мая не обходится на Кубани без исполнения Гениным песни «День Победы».

В предстоящее воскресенье, 29 июля, маэстро исполняется 89 лет. Он по-прежнему полон энергии, сил и творческих планов.

- Музыка дана человеку, как помощник. Действительно, ведь «нам песня строить и жить помогает». Выражая эмоции, она отражает действительность. – рассуждает Владимир Бониславович. – Раньше на Кубани ни одно застолье не обходилось без песен. Теперь, к сожалению, народные песни поют всё реже. Теряется преемственность поколений.

- Вас неслучайно называют гордостью краснодарской оперетты. Жить интересной и насыщенной творческой жизнью, выходить на сцену в 88 лет дано не каждому. Но вот что меня поражает больше всего: голос-то Ваш по-прежнему великолепен. Есть какой-то секрет?

- Музыка и вокал – вот пульс моей жизни. Каждая встреча со зрителем, она для меня, как кипящая кровь в жилах. Посылая свою энергию в зал, я всегда получаю её обратно – в улыбках, в сияющих благодарных глазах людей и, конечно, в аплодисментах.

Вероятно, в моём творческом долголетии большое значение имеет и то, что заложено генетически. Мария Лазаревна, моя мама, была учителем истории, а отец Бронислав Викентьевич – художник.

- Ваше отчество с именем отца не совсем совпадают. При каких обстоятельствах закралась опечатка?

- Отслужив в армии, взамен книжки красноармейца я пришёл получать военный билет. Очаровательная девушка, заполнявшая документ, параллельно мило беседовала со стоявшим рядом с ней старшиной. Она вручила мне билет, я поблагодарил и ушёл. Вышел на улицу, открываю первую страницу и вижу ошибку в отчестве. Тут же вернулся, попросив её заменить документ. Девушка растерялась, а за неё вступился старшина. Конечно, я всё понимал – каждый военный билет был в то время на счету. То ли моё малодушие, то ли воспитание и доброта не позволили мне дискутировать дальше. Простил её и ушёл… Правда, эта злополучная опечатка мне ещё не раз ставила свои условия в жизни. Кто сталкивался с ошибками в документах меня прекрасно поймут.

- Опалённое войной детство куда страшнее…

- Да, мне было 11 лет, когда началась Великая Отечественная. Родился я в Петрозаводске. Отец работал железнодорожником, поэтому по службе ему часто приходилось переезжать с места на место. Когда началась война наша семья жила в городе Рудне на Смоленщине. И мы уже готовились к переезду в Ельню, куда отца направляли начальником железнодорожного вокзала.

В конце июня папу призвали на фронт, а нас с мамой и сестрой Маргаритой посадили в эшелон. И отправились мы в никуда… Попали в Сок-Кармалинский район Чкаловской, ныне Оренбургской, области.

В эвакуации начались тяжёлые будни. Мама устроилась в Воздвиженке директором школы, преподавала историю. Два с половиной года от рассвета до заката я трудился в колхозе – работал на лобогрейках и косилках, пас коров и овец, уже по осени вместе с другими детьми собирал в полях колоски. Потом в Свердловске меня приняли на завод, здесь я обучился слесарному и токарному делу. Обтачивал бандажи электропоездов, был кочегаром.

Уже значительно позже, в 1949 году, находясь на службе в армии, меня пригасили в ансамбль песни и пляски Уральского военного округа. Сначала пел в хоре, позже стали давать и сольные партии.

Отец мой польских кровей, его фамилия Пиотух. Конечно, артисты нашего ансамбля поначалу подшучивали надо мной: «Петух, запевай»! (Смеётся).

Три года отслужил в рядах Советской армии, а демобилизовавшись поступил на вокальное отделение в Свердловское музыкальное училище. Где-то через несколько месяцев, зимой, наш курс пригласили на прослушивание – приезжала комиссия из Москвы. Прошло около двух-трёх недель и в дирекцию музучилища пришла телеграмма. В ней говорилось, что меня готовы принять в Московскую консерваторию.

Ехать я никуда не собирался, но отец на семейном совете обмолвился, что такое бывает только раз в жизни. Всё-таки столица есть столица. И поехал я в Москву. Попал на курс к очаровательному человеку – солисту Большого театра Владимиру Фёдоровичу Любченко, в тот период он уже был деканом вокального факультета. В консерватории я постиг культуру вокала, культуру бытия, актёрское мастерство. Уже студентом выступал на разных концертных площадках, однажды мне даже посчастливилось принять участие в большом концерте в Колонном зале Дома Союзов. В тот же период у меня появился придуманный В.Ф. Любченко псевдоним – Пиотровский. Правда, он совсем не прижился.

В 1956 году, когда я оканчивал консерваторию, умерла моя мама. И я взял её девичью фамилию. Всё-таки Генин действительно звучит по-театральному.

Пять лет учёбы пролетели незаметно. За это время я даже успел жениться на чудесной Тамаре, вместе с ней мы учились в консерватории.

Впереди предстояли государственные экзамены. В Москву съезжались директора оперных театров со всей страны.

Как драматический тенор, я спел Ариозо Германа из оперы «Пиковая дама», арию Водемона из «Иоланты» и ещё несколько произведений. После экзамена ко мне подошёл М.Е. Ганелин, директор Свердловского театра оперы и балета им. Луначарского: «Володя, если есть желание, а тем более твоя семья живёт в Свердловске, хочу пригласить тебя в труппу нашего театра». Заманчивое предложение, ведь с 14 лет я бегал сюда на оперу, наслаждался прекрасным пением артистов.

Всё сложилось благополучно, и по распределению меня направили в Свердловск. Конечно, поехал вместе с супругой. Среди моих первых работ –Водемон в «Иоланте», Хозе в «Кармен», другие интересные постановки. Однако был один минус: нам с Тамарой нужно было где-то жить… Жильём «выручил» Театр музыкальной комедии, руководство которого уже несколько раз приглашало меня перейти в их труппу. Ну, думаю, временно поиграю в музкомедии, пока решаю свой жилищный вопрос. Перешёл. И на всю жизнь «застрял» в оперетте.

О счастье – здесь мне сразу подарили партию Мистера Иска. Хотя корифеи театра не сразу поверили, что эта роль будет мне, молодому артисту, по силам. Но благодаря Георгию Ивановичу Кугушеву, замечательному режиссёру и актёру, а он в течение четырёх с половиной месяцев со мной занимался, – всё получилось блестяще. Высокую оценку наш совместный труд получил и от будущего Народного артиста СССР Владимира Акимовича Курочкина.

Артист оперетты Анатолий Маренич однажды сказал мне: «Володенька, если в оперетту попадёшь, то на всю жизнь засосёт». Он был прав.

В музкомедии меня всё время держали на классике: «Марица», «Цыганская любовь» «Баядера», «Цыган-премьер». До 1959 года всё было прекрасно. Но по семейным обстоятельствам, в связи с хроническим заболеванием супруги, мы были вынуждены переехать в Краснодар. Здесь, кстати, в Свято-Троицком соборе, я крестился. Осознанно, в 30-летнем возрасте. И был счастлив!

В девяностые годы, после развала СССР, времена настали непростые. Приходилось подрабатывать. Помимо своей основной деятельности – на сцене, в ночное время работал охранником монтажного техникума, таксовал.

Но вскоре счастье снова улыбнулось мне. Благодаря инициативе актёров старшего поколения, и, конечно, при поддержке выдающегося театрального деятеля и режиссёра Леонарда Григорьевича Гатова в Краснодаре удалось открыть единственный в России театр ветеранов сцены, объединивший больше тридцати актёров. Первыми нашими спектаклями стали «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н. Островского и гоголевский «Ревизор».

В этом году театру исполнилось 25 лет. Репертуар его многогранен – здесь представлены и драматические спектакли, и водевили, и оперетта, которую у нас на Кубани очень любят.

Из тех актёров, кто стоял у истоков становления Театра ветеранов сцены, сегодня, увы, почти никого не осталось. Краснодарские примы Евгения Белоусова и Клара Крахмалёва, к сожалению, ушли из жизни. Нелли Роман держится, но время от времени хворобы всё-таки дают о себе знать. В строю остался Генин. (Улыбается). И буду держаться до последнего. Если почувствую, что уже начинается качка голоса – уйду. А пока голос звучит, буду петь хоть лёжа.

Педагогической деятельностью заниматься никогда не хотел. Но когда молодёжь спрашивает совета – всегда подсказываю. Я петь люблю – вот что мне душу греет.

Богдан КОЛЕСНИКОВ

В 1960 году Краснодарский театр музыкальной комедии гастролировал в Москве. Играли «Кубанских ласточек», «Фраскиту» и «Где-то на юге». Конечно, привезли и большую концертную программу. Выступление артистов произвело колоссальное впечатление и на театралов, и на чиновников. Пять человек вернулись в Краснодар с почётными званиями. Мартын Люсинян – Народным артистом РСФСР, Евгения Белоусова, Владимир Генин и Клара Крахмалёва – Заслуженными артистами РСФСР, а главный режиссёр театра музкомедии Матвей Ошеровский – Заслуженным деятелем искусств РСФСР. Спустя несколько лет, в 1964 году, уже как приглашённый артист В. Генин гастролировал в столице со Свердловским театром оперы и балета, участвовал в двух опереттах «Цыган-премьер» и «Чёрный дракон». И снова его принимали «на ура».