Статьи

1865 — 1930

Биография

Николай Николаевич Покровский - последний глава внешнеполитического ведомства в последнем правительстве последнего российского императора.

Родился он 27 января 1865 г. в Петербурге. Образование получил на юридических факультетах Московского и Петербургского университетов. В 1889 году в чине коллежского секретаря начал службу в Министерстве финансов. В апреле 1905 года получил чин действительного статского советника. С 1906 по 1914 гг. - товарищ министра финансов; заведовал преимущественно делами окладных сборов, под его руководством был выработан ряд законопроектов.

К концу 1916 года, когда Николай Николаевич возглавил внешнеполитическое ведомство России, страна находилась в состоянии глубокого общенационального кризиса. Два года мировой войны обернулись для России большими жертвами, острой нехваткой финансовых средств, обострением социальных конфликтов. Страна находилась на пороге революции.

В условиях войны Министерство иностранных дел вынуждено было внести существенные изменения в свою деятельность. Задачи и функции ведомства значительно усложнились и расширились. МИД занимался проблемами укрепления Антанты и вовлечения в нее новых стран, координации военных и военно-экономических отношений с союзниками, выработкой конкретной внешнеполитической программы. В его функции входили также вопросы об отношении к военнопленным разных национальностей, о собственности на территории России государств, с которыми страна находилась в состоянии войны, о судьбе русских подданных и русской собственности за рубежом.

Новым направлением деятельности МИДа стало его взаимодействие со Ставкой Верховного главнокомандующего. Министерство было обязано информировать Верховного главнокомандующего о важных дипломатических акциях и отношениях с иностранными государствами, а Ставка сообщала руководству МИД об обстановке на фронте и стратегических планах. Для поддержания постоянного контакта при Ставке была создана Дипломатическая канцелярия.

Служащие министерства вместе со значительной частью общества были охвачены, особенно на начальном этапе войны, патриотическим воодушевлением. Их работа отличалась высоким профессионализмом и дисциплинированностью. Как писал позднее заведующий юридическим отделом МИД Михайловский, "условия службы, требовавшие доверительности и близкого личного знакомства, делали из всего министерства одно большое посольство; это все были люди одного и того же круга, многие по наследству служили в этом ведомстве".

По воспоминаниям современников, Николай Николаевич заслуженно считался одним из лучших финансистов России. Назначая его, император Николай II во второй раз нарушил вековую традицию, согласно которой на эту должность назначались карьерные дипломаты.

Новый министр имел репутацию человека умного, неподкупно честного, интеллигентного. В заслугу Покровскому, в условиях "министерской чехарды" и влияния Распутина на государственные дела, общественность ставила его независимость от придворных кругов. Считалось, что Николай Николаевич был назначен для того, чтобы успокоить общественность после заседания Государственной думы 1 ноября 1916 г., на котором стоял вопрос о немедленной отставке кабинета Штюрмера, а лидер кадетской партии, в будущем ставший министром иностранных дел, Милюков, подвергая критике ряд провалов в политике правительства, произнес свою знаменитую фразу: "Что это: глупость или измена?".

Кроме того, считалось, что отставка Штюрмера и назначение председателем Совета министров Трепова, а министром иностранных дел Покровского вызвали рост доверия союзных правительств к России. Английские газеты расценивали эти изменения как "признаки окончательного подавления германофильской агитации в России". Посол Великобритании в России, дуайен дипломатического корпуса держав Антанты в Петрограде Бьюкенен в своих мемуарах так охарактеризовал Покровского: "Будучи человеком широкого ума, честным и интеллигентным, он придерживался умеренных взглядов и был признанным авторитетом в финансовых и экономических вопросах; он выказал себя превосходным министром".

Для сотрудников Министерства иностранных дел, по словам Михайловского, назначение Покровского было "труднообъяснимой неожиданностью" прежде всего потому, что "к дипломатии он не имел ни малейшего отношения". Вместе с тем они отмечали, что он "управлял министерством неизмеримо самостоятельнее, чем Штюрмер", что в "обращении он был человек простой и желавший быть любезным". Важным преимуществом Покровского перед предшественниками сослуживцы считали его специальные финансовые знания, которые имелось в виду использовать при заключении мирного трактата по окончании войны.

Непродолжительное пребывание Покровского на посту министра иностранных дел фактически не внесло перемен в деятельность министерства: по-прежнему основные задачи ведомства сводились к дальнейшей активизации военных усилий, доведению войны до победного конца, реализации намеченных совместно с союзниками целей, необходимости достижения большей согласованности действий союзников как в военной, так и в дипломатической областях.

Для координации военных и военно-экономических отношений державы Антанты в течение войны неоднократно созывали различные конференции и совещания. При Покровском, в частности, состоялись Парижская экономическая в ноябре 1916 г. и Петроградская в феврале 1917 г. конференции союзников. На конференции в Париже было принято решение об обязательстве союзных правительств снабдить Россию и Румынию "всем военным снаряжением по указанию конференции, которая состоится в России, хотя бы это вызвало известную задержку в снаряжении их собственных армий". Одновременно с общеполитической конференцией в Париже проходило военное совещание в Шантильи, на котором был выработан план военных действий, предусматривавший возможность перехода союзников в наступление во второй половине февраля 1917 года. Решения конференций в Париже и Шантильи были оценены российским военным командованием как попытка союзников установить общность военных интересов и добиться практического осуществления объявленного ими принципа совместного использования материальных средств.

В канун 1917 года император назначил председателем Совета министров Голицына. Уже 1 января Покровский направил послам в Париже и Риме телеграмму, в которой говорилось, что в связи с происшедшими в последнее время переменами в личном составе Совета министров некоторые из русских представителей за границей сообщили об обращенных к ним запросах, не могут ли эти перемены отразиться в известной мере на направлении внешней политики царского правительства. "На случай, если бы подобные сомнения проявлялись также и в стране вашего пребывания, - предписывал министр, - прошу вас решительно опровергать их указанием на то, что внешняя политика России, направляемая единственно державною волею государя императора, остается непоколебимою как в общих своих основах, так, в частности, и в деле тесного единения с нашими союзниками и ни в малейшей степени не может зависеть от перемены в составе правительства".

Месяц спустя Покровский передал послу Франции Палеологу записку, в которой была выражена готовность правительства России поддержать французские предложения. 26 февраля российский посол в Париже Извольский направил Покровскому телеграмму с текстом ноты французского министра иностранных дел, в которой правительство Франции в свою очередь подтверждало соглашение о Константинополе и проливах, а также признавало свободу России в определении ее западных границ при выработке мирного договора с Германией и Австро-Венгрией по окончании войны.

Одним из аспектов внешней политики России, которому успел уделить внимание Покровский, являлось обозначившееся в годы Первой мировой войны экономическое сближение с США. Острая нужда в вооружении и кредитах, нарушение традиционных торговых связей с европейскими государствами, прежде всего с Германией, побуждали российских предпринимателей к установлению прочных деловых отношений с США, которые в этот период заметно активизировали свою внешнеполитическую деятельность на европейском, в том числе и российском, направлении. Информируя вашингтонское правительство о решениях Парижской конференции, посол США в России Фрэнсис советовал "подтолкнуть американский капитал и предприимчивость, с тем чтобы они могли противостоять выполнению широко задуманного Англией, а возможно и Францией, плана по захвату послевоенной торговли с Россией".

Последним значительным актом в деятельности Николая Николаевича Покровского на посту министра иностранных дел стала его записка императору по ближневосточному вопросу и Константинополю от 21 февраля 1917 г. В этом документе уверенный в предстоящей победе над Германией министр полагал, что не следует чрезмерно доверять союзникам, особенно Англии, в константинопольском вопросе, и предлагал начать подготовку к октябрю 1917 года экспедиционного корпуса для высадки в Константинополе. В ответ на эту записку начальник Дипломатической канцелярии при Ставке Базили писал 26 февраля Покровскому мнение начальника штаба Алексеева, что "судьба настоящей войны зависит от нанесения решительного удара немцам" и только после этого можно будет думать о посылке десанта в проливы. Можно лишь предположить, что такой десант было решено направить сразу же, как только отчетливо определится исход войны и капитуляция Германии станет вопросом времени.

Однако уже через несколько дней в жизни российского общества начались бурные перемены. Не обошли они стороной и Министерство иностранных дел. 27 февраля царского правительства уже не существовало, Покровский передал все текущие дела и управление ведомством товарищу министра Нератову. Последнее "частное совещание" некоторых министров, включая и Покровского, состоялось на квартире премьера князя Голицына. Как напишет позднее Михайловский, в этот день в МИДе фактически уже не работали, "ведомство на рубеже двух эпох в незабываемые часы неповторимого волнения и напряженного наблюдения в самом сердце революционной столицы, лицом к лицу с безмолвным и пустым Зимним дворцом, на котором в 5 часов дня 27 февраля под звуки кексгольмского марша был спущен императорский штандарт, было не министерством, а собранием людей, вместе со всей Россией присутствовавших при падении строя, который, казалось бы, был неразрывен с самим именем России"...