Статьи

1937 — 2019

Биография

В канун Дня российской милиции председатель ветеранской организации органов внутренних дел Вячеслав Сергеевич Комиссаров вспоминает о ярких моментах своей милицейской службы.

Мгновение первое. Кто на Волге хозяин?

Бывший депутат областного парламента, в милиции Валерий Комиссаров дослужился до звания генерал-майора внутренних войск. Прошел путь от рядового милиционера до начальника Управления уголовного розыска УВД Волгограда и замначальника УВД Волгограда. «О том, что во многих регионах страны действует сплочённая организованная преступность, – рассказывает Комиссаров, – а не, как писали газеты того времени, «отдельные антисоциальные проявления», я всерьёз начал задумываться, работая в советской милиции в 70-е годы. На Волге практически безнаказанно хозяйничали браконьеры, промышлявшие осетровой рыбой. У них были здесь свои официальные покровители. Мне тогда удалось распутать часть криминальных связей, завершить всё арестом и посадкой целой группы и браконьеров, и даже одного из руководителей рыбнадзора. Местный криминалитет этого не простил. В 1980 году меня по линии МВД повысили и перевели на работу в Северную Осетию, за многие сотни километров от берегов Волги. Думаю, не обошлось без участия тех, кому я в Волгограде «перекрывал» кислород. Коррупционный принцип «ты мне – я тебе» в Северной Осетии вообще воспринимался как негласная норма местной жизни. Едва начал работать на министерском посту, а мне уже посыпались предложения – а не хотите ли «Волгу» последней модели за 15 тысяч тогдашних советских рублей (даже на официальную зарплату регионального министра её купить было нереально!), не хотите ли «за так» коттедж с видом на любимую горную долину? Всё это делалось с одним прицелом: чтобы я поменьше вникал в жизнь местных криминальных сообществ. Нормой было, скажем, что осетинские, кабардино-балкарские преступники совершали преступления в Дагестане, а оперативная информация о преступлениях оттуда к нам вообще не поступала, и наоборот. Мы эту порочную систему тогда сломали за пять лет моей работы там! При этом, как выяснилось, следы некоторых кланов с Северного Кавказа тянулись не только в столицу, но и в Казахстан, и в Узбекистан».  

Мгновение второе. Ни секса, ни преступности!

С 1985 году в чине уже зам­начальника Управления уголовного розыска МВД СССР Вячеслав Комиссаров начал настойчиво просить правоохранительное министерство прислушаться к его предложениям, создать в стране систему борьбы с организованной преступностью. «Тогда, – поясняет Комиссаров, – самого понятия «оргпреступность» в милицейских и партийных кругах не существовало. Её в стране не было официально, как и секса, наркотиков, проституции. А тут какой-то возмутитель спокойствия предлагает создать специальный отдел по борьбе с советской мафией. Дело неслыханное! И всё-таки на коллегии МВД СССР я поставил вопрос о нарастании опасности со стороны оргпреступности. Нехотя, со скрипом, но были созданы отделы в структуре угро и в качестве самостоятельных подразделений, как это мы сделали с коллегами в МВД Украинской ССР».

Мгновение третье. Адам-спаситель

Последний год существования СССР, 1991-й, стал для Комиссарова по-настоящему драматичным. В сентябре 1991 г. его назначили первым заместителем министра внутренних дел РСФСР, а в декабре советской России не стало. 

«Ни в каких моих биографиях нет такого эпизода, что в 1992 году я провёл около двух недель в мятежном Грозном, – рассказывает Комиссаров. – Это была тонкая дипломатическая работа – переговоры с Дудаевым и его эмиссарами по поводу освобождения наших заложников. С руководителями страны – Руцким, Хасбулатовым, Ельциным мы постоянно обменивались шифровками. Руководство страны требовало, чтобы я применил к мятежникам силу. Я был категорически против. Тем более, что вся наша сила на тот момент представляла собой двадцать сотрудников. А на улицах Грозного бродили толпы вооружённых людей. В какой-то момент переговоров нам стало ясно, что если мы срочно не покинем пределы республики, то и живыми здесь точно не останемся». Своим «коллегам» по переговорам Комиссаров объяснил, что собирается встретить в аэропорту Ханкалы дополнительную группу. Сами сели в машину и окольными путями направились в Дагестан. За рулём был Адам Аушев – родственник будущего Президента Ингушетии. Через десять часов плутания по каким-то дорогам уже были в Дагестане, в безопасности. «Из Дагестана я набрал номер Джохара Дудаева и попросил его почти дружески: «Слушай, Джохар, мы были вынуждены покинуть гостеприимную территорию без твоего спроса. Не обижай тех, кто по твоему приказу нас никуда старался не пускать. Ты прекрасный военный, но и мы, правоохранители и разведчики, чего-то стоим».

«Представления о том, что мятежная Чечня тогда была неуправляемой и непредсказуемой, совершенно неверны, – считает ветеран МВД Комиссаров. – При необходимости мы прекрасно договаривались с муллами, со старейшинами, а тех уже слушалось остальное население. Самого Дудаева можно было сравнительно легко нейтрализовать, отдав ему престижный пост за пределами республики. Но всё, что Москва делала тогда на Кавказе, только усугубляло общее положение».

Два года спустя, осенью 1994-го, в Чеченскую Республику вошли российские вой­ска. Началась длительная и кровопролитная война. План мирного урегулирования, который предлагал по Чечне Комиссаров, российские власти во внимание не приняли.