Статьи

1941-2019

Биография

Вас коллеги называют патриархом службы реанимации в Красноярском крае.  Скоро Вы отметите 50-ую годовщину вашей медицинской деятельности. Это же полвека! Вы сразу хотели стать врачом-реаниматологом?

Нет, признаться честно, я вообще считаю, что попал в медицину случайно. Другое дело, что за эти пять десятилетий  моя жизнь и работа настолько тесно спелись воедино, что отделить одно от другого теперь просто не представляется возможным. Вообще, я счастливый человек. Я имел почтение общаться с величайшими людьми этой профессии. У меня были замечательные учителя -  профессора В.Ф.Гливенко, В.Л.Ваневский, А.П.Зильбер, В.Л.Кассиль, В.Н.Семенов, З.С.Баркаган, В.А.Михельсон и многие другие. Это были мудрые и талантливые Врачи «с большой буквы», чей вклад в медицину неоценим.

В молодости, как, наверно,  любой мальчишка, я мечтал быть моряком, потом увлекался физикой и совершенно серьезно планировал связать свою профессиональную жизнь с наукой. Моя мама мечтала видеть меня военным врачом и всё время, расправляя на мне пиджак или свитер, она с присущей матерям гордостью в голосе говорила: «Толя, тебе очень пойдёт военная форма!» 

Однако,  по какому-то стечению обстоятельств я поступил в медицинский институт и начал обучаться на лечебном факультете. Было время, когда меня захлестнула волна космической медицины. Мне казалось,  что именно в этой сфере я обрету себя как профессионала своего дела. По окончании ВУЗа стал работать под руководством профессора И.И.Гительзона. Вот опять же сознательно или подсознательно я всё же тянулся к науке.

В то время мы занимались разработками таких технологий, о которых не то, чтобы писать, а даже обмолвиться где-то в компании было категорически запрещено. Вся наша научно-исследовательская работа проходила под грифом «секретно». Думаю, уже сейчас-то можно поделиться с читателями, как мы разрабатывали уникальный белковый продукт для применения в космическом пространстве, который получали из уникальных водорослей – хлорелл. Представляете, я жил в сельской местности под Миндерлой, кормил деревенских телят этими хлореллами  и изучал процесс белкового обмена в их организме. Это было замечательное время, я бы сказал одно из любимых воспоминаний. Я просто весь горел идеей создания продукта нового поколения.

Сейчас Вы видите среди студентов таких же, одержимых идеями?

К сожалению, такой молодёжи сейчас мало. Есть, конечно, студенты, которые стремятся получить знания, обрести опыт, найти себя в профессии врача, но по большей части молодое поколение занято другими мыслями, которые далеки от каких-то  профессиональных амбиций - это стремление как можно скорее заработать денег и получше обустроиться в жизни. И лишь единицы могут не спать ночами, потому что думают, читают, изучают, анализируют, дежурят, в конце концов, а без этого ведь профессия врача немыслима.

Анатолий Павлович, Вы в медицине почти полвека и застали даже зачатки технологического зарождения отечественной реанимации. За столько лет реанимационная служба сильно изменилась?

Невероятно сильно! Сейчас в век технологического прогресса происходят такие невиданные изменения, связанные с компьютеризацией и машинизацией всех сфер человеческой деятельности, что представить одно из сложнейших направлений медицины– анестезиологию и реанимацию без тотального технологического обновления просто невозможно. А ведь за прогрессом надо успевать. И это теперь тоже стало одной обязанностью современного врача – быть технологически грамотным специалистом, владеть компьютером и различными программами информационного обеспечения. Я пришёл работать в реанимацию, когда не было ни компьютеров, ни какой-либо еще автоматики. Аппараты искусственной вентиляции лёгких были просты и примитивны, и, тем не менее, врачи тогда тоже добросовестно делали своё дело и спасали людей.

У Вас были такие случаи  спасения, которые глубоко запали Вам в душу?

28 лет назад в Красноярске произошло самое массовое отравление детей ботулизмом.  42 ребёнка поступили в отделение реанимации городской больницы №20 в тяжёлом состоянии. Для поддержания жизнедеятельности некоторых особо тяжёлых пациентов нам требовалось 22 аппарата искусственной вентиляции лёгких. Это была просто сумасшедшая цифра, учитывая, что на всю больницу тогда было 5 аппаратов ИВЛ. Медсестры круглосуточно  сидели и вручную подавали кислород этим детям. И тогда все мы, включая и моего учителя профессора Виктора Аркадьевича  Михельсона, сделали невиданное дело – мы собрали все аппараты ИВЛ со всего Красноярского края. Мы нашли 22 аппарата искусственной вентиляции лёгких и сделали всё возможное, чтобы эти дети остались жить. Две с половиной недели я круглосуточно дежурил в больнице, наверное, это  самое большое дежурство за мою врачебную практику. Этот случай прогремел на весь тогда еще Советский Союз. Из 42 детей не смогли спасти только одного ребёнка, все остальные поправились и впоследствии были выписаны домой.

Анатолий Павлович, профессия врача реаниматолога подразумевает не только случаи спасения, но и человеческие потери. Вы работаете в детской больнице, тяжело терять таких пациентов?

Каких таких пациентов? Терять любых пациентов тяжело. И с годами никакого иммунитета к потерям лично у меня не вырабатывается. (тут профессор взял сигарету и закурил. Возникла неловкая пауза, но задавать следующий вопрос я не торопилась…)

В нашей профессии надо быть профессионалом, причем надо именно БЫТЬ им, а не КАЗАТЬСЯ.

Был в детской краевой больнице в прошлом году один уникальный пациент, который заставил даже «бывалых» профессоров и врачей поверить в чудо. Мальчик родился с тяжелейшим врождённым пороком развития, так называемый стеноз трахеи. Чтобы было понятно читателям, просвет трахеи, через которую человек дышит, составлял всего один миллиметр. Попробуйте подышать в трубочку диаметром в один миллиметр… Так вот шансы на жизнь у этого ребёнка были минимальны. Но, объединив усилия двух крупнейших лечебных учреждений нашего края: Детской краевой больницы и Федерального центра кардиохирургии, врачи провели невероятного мастерства операционное вмешательство, дали мальчику шанс на жизнь, а потом еще длительное время выхаживали в детской краевой больнице. Мы его не потеряли, и это было для всех нас таким профессиональным успехом, которым по праву можно гордиться. Мальчишка уже наверно ходит по стол пешком.  Вот этот случай как раз пример того, о чем я говорил выше – профессионалом своего дела надо быть, а не казаться….

В Красноярске не так давно прошел    4 международный конгресс по респираторной поддержке. Знаю, что для профессионалов это значимое и большое событие, на которое съезжаются анестезиологи-реаниматологи со всей России, большое представительство зарубежных специалистов…

Минувший конгресс собрал много участников – это специалисты и научные работники ведущих клинических центров России: Москва, Санкт-Петербург, Архангельск, Кемерово, Омск, Иркутск, Новосибирск Краснодар. Приехали также зарубежные гости из США, Германии, Канады, Бельгии, Франции, Норвегии, Словении, Литвы, Словакии. Можно без преувеличения сказать, что для всего медицинского сообщества это большое событие, ведь четвертый раз конгресс собрал лучших специалистов в области анестезиологии и реаниматологии. Это колоссальный обмен опытом, ценное общение с коллегами, самообразование в конце концов. Конгресс прошёл на самом высоком уровне: лекции, заседания, дискуссии, мастер-классы, симпозиумы – всё это было максимально полезно и нужно для совершенствования оказания реанимационной помощи нашим пациентам.
 

Как удается собирать в Красноярске такое представительное медицинское сообщество?

Первый конгресс по респираторной поддержке состоялся в Красноярске в 2001 году. Тогда большой вклад в реализацию этой идеи внес профессор Эдуард Николаенко, именно с его подачи были разосланы приглашения и рекомендации ведущим отечественным и зарубежным специалистам анестезиологам-реаниматологам посетить наш сибирский город, о котором тогда еще мало кто знал в Европе. Но гости и коллеги собрались, и первый конгресс по респираторной поддержке, по моему мнению, был наверно самым удачным и наиболее плодотворным, хотя и все последующие наши встречи не менее успешны и ценны.

Сегодня большое внимание уделяется респираторной поддержке новорожденных детей. Вообще надо отметить, что интенсивная терапия новорожденных сделала в последние годы немыслимый скачок в своём развитии. С января 2012 года Российская медицина пошла по пути Всемирной Организации Здравоохранения, считая новорожденным ребёнком родившегося с 22 недели беременности весом более 500 граммов и ростом 25 сантиметров. Ранее этот крохотный человечек расценивался как плод. А в современной медицине это уже ребёнок, который имеет право на жизнь, поэтому ему проводится вся необходимая реанимационная помощь и таких крохотных детей врачи научились выхаживать. Если бы кто мне сказал об этом, когда я начинал работать в медицине, я бы подумал, что это фантастика и ничего более.

В своём приветственном слове на конгрессе Вы упомянули, что как бы стремительно ни развивались технологии реанимационной службы, в частности по респираторной поддержке, всё равно собственное дыхание лучше…

Да, истинно так. Я глубоко убежден, ничто не сможет заменить то, что дано человеку от природы. Дыхание – это жизнь! И как бы мы ни стремились придумать новую технологию или изобрести новый аппарат для искусственной вентиляции лёгких, всё равно ни одна техника не заменит полностью самостоятельное дыхание человека. Вот удивительно создана природа, люди на протяжении столетий пытаются придумать, изобрести, внедрить и использовать нечто технически совершенное, что  могло бы заменить истинное природное назначение, и всё равно человек всегда будет в шаге до идеала и никогда не достигнет его. Наверно идеал потому и является идеалом, что он недостижим.

Анатолий Павлович, помимо того, что Вы заведуете центром анестезиологии и реанимации Краевой детской больницы, также являетесь профессором кафедры анестезиологии и реаниматологии КГМУ у Вас энергии еще много на любимую профессию?

Да, меня часто спрашивают, мол, где я ищу столько сил для своей работы? А мне непонятно, где их надо искать, наверно я их оттуда и черпаю.

Профессор указал пальцем на небо