Статьи

  "ГЛАВНЫЙ НЕЙРОХИРУРГ ВСЕЙ СТРАНЫ к 75-летию А.Н.Коновалова"

 

 

Впервые я увидел Сашу Коновалова полвека назад – осенью 1958 года, когда c приключениями поступил в аспирантуру по неврологии Института нейрохирургии имени Бурденко. Саша был уже ординатором второго года по той же специальности. У нас оказался общий научный руководитель – профессор Юлий Вениаминович Коновалов, однофамилец Саши, не более.

Я попал в окружение ярких молодых коллег: Сережа Федоров, Коля Васин, Федя Сербиненко, Коля Смирнов, Юра Филатов, Федя Лясс, Саша Шахнович, Саша Коновалов... Чувствовалась их одаренность, увлеченность и перспективность. Провинциалу, каковым являлся я – Крымский мединститут, Актюбинская целина, – ох, как надо было тянуться за своими блистательными новыми столичными знакомыми, уже успевшими показать свои выдающиеся возможности, опережавшие их естественные честолюбивые устремления. Они знали свою силу, знали себе цену и знали, зачем пришли в нейрохирургию. Они верили в себя, а старшее, и среднее поколения бурденковцев поверило им и возложили на них надежды (которые, забегу вперед, все они полностью оправдали, а в чем-то и превзошли).

Саша Коновалов был самым молодым из этой плеяды. Невысокий, но идеально атлетически сложенный, с породистым, красивым и умным лицом, смотревшим на мир сквозь толстые очки, он выделялся на фоне уже проявивших себя талантов особой пытливостью и жадностью к знаниям и умениям. У всех он хотел что-то взять, научиться тому, в чем уже преуспели коллеги.

Саша генетически был неврологом. Его отец – выдающийся ученый Николай Васильевич Коновалов – возглавлял академический Институт неврологии. Во избежание упреков в семейственности вынужден был отдать сына на обучение неврологии в Институт нейрохирургии. И он ее успешно осваивал, однако желание все делать и доводить до завершения самому, а также сильные талантливые руки, неудержимо тянули молодого человека к операционному столу.

На Коновалове стояло клеймо «невролога», и его долго не воспринимали всерьез как хирурга. Но надо знать Сашу. Он выключил из жизни все, кроме спорта, до изнурения тренируя свои руки в анатомичке и, бесконечно ассистируя, – учился. Учился у Бориса Григорьевича Егорова, Александра Ивановича Арутюнова, Сергея Николаевича Федорова, Федора Андреевича Сербиненко, Эфраима Исааковича Злотника, Эдуарда Израилевича Канделя….

Он знал на что способен, но знал также, что талант может раскрыться только через труд. Талант и труд – это сочетание и сделало его сначала признаваемым, а потом равным в «могучей кучке» - Федоров, Сербиненко, Габибов, Васин, Филатов, а со временем и первым среди нейрохирургов отечества. Что значит первый? Это не должность, не итоги голосования, а результаты операций, разумеется, тех, которые по сложности относятся к вершинам нейрохирургии. Александр Коновалов их достиг, став одним из лидеров мировой нейрохирургии.

Как-то в Лионе в крупнейшем нейрохирургическом госпитале Франции я попал на операцию по поводу огромной краниофарингеомы у 4-хлетнего мальчика. Опытный нейрохирург, маясь с выделением опухоли, в сердцах сказал мне: «Сюда бы вашего Коновалова». Это и есть мировое признание.

Пришли к Коновалову слава и власть. Обычно они меняют человека, а нередко портят. Но к Александру Николаевичу это не относится. Каким был, таким и остался – великим тружеником, интеллигентным, скромным, доступным, обязательным и порядочным. И, может быть, именно потому он, не будучи карьеристом, быстро сделал потрясающую карьеру, став в 42 года директором Института нейрохирургии.

Дважды академик и трижды лауреат Государственных премий, обремененный бесчисленными почетными званиями и орденами, он ироничен к своим наградам. Самое важное для него – не должности и регалии, а ежедневный бесконечный тяжелый труд в операционных и еще научные исследования.

Свое главное предназначение Александр Коновалов осуществляет в операционной, где творится нейрохирургическое действо. Входит в нее сосредоточенный, с каким-то отстраненным взглядом. Вымытые руки согнуты в локтях и кажется вознесены к небу. Ассистент вскрывает череп. Мозговая часть сложнейший операции ждет мастера. Оперирует Коновалов четко, методично и деликатно; операционный микроскоп позволяет следить за его филигранно отточенными движениями и учиться молодым нейрохирургам. Высшее напряжение переходит в высшее удовлетворение, когда опухоль убрана, а все мозговые функции удалось сохранить.

На эйфорию нет времени. В день Коновалов выполняет 3-4 нейрохирургических вмешательства, берет на себя самые трудные. Около 400 операций в год, а за полвека хирургической деятельности более 15 тысяч возвращенных, за редкими исключениями, к жизни детей и взрослых. По количеству и по качеству операций Александр Николаевич лидирует в Институте. Ему не завидуют, за ним стараются тянуться.

Школа Коновалова – школа творческой современной микронейрохирургии с использованием высокоразрешающих систем операционного видения, точной навигации, интраоперационного физиологического мониторинга и прицельных щадящих воздействий. Школа А.Н.Коновалова – это комплексное изучение физиологии и патофизиологии центральной нервной системы человека на основе тех уникальных возможностей, которые открывают хирургические вмешательства на головном и спинном мозге.

Некоторые операции Александра Николаевича уникальны. Ему удалось, например, в ходе 16-ти часового вмешательства успешно разделить сиамских близнецов, сросшихся головами, так называемых краниопагов. Эту операцию показывали по телевидению в Европе и Америке, о ней писали газеты и научные журналы. Как и великие музыканты, есть великие нейрохирурги, поднявшие свое ремесло на уровень искусства. К ним относится А.Н.Коновалов. Один из ведущих нейрохирургов США профессор Майкл Апуззо сказал о нем: «Я близко знаком с выдающимся нейрохирургом современности профессором Александром Коноваловым. То, чего он достиг в микрохирургии опухолей головного мозга, – непостижимо. Коновалов – неповторим».

… Александр Николаевич – мужественный и благородный человек, никакой позы, никакой спеси. Он полон сострадания к больным, особенно детям. Именно поэтому, как это ни парадоксально, стремится от них дистанцироваться, чтобы эмоции не мешали решениям и спасительным действиям во время операций. Кому-то он кажется холодным; порой проходит мимо, никого не замечая и не здороваясь. В это время он просто погружен в невеселые размышления. «У каждого хирурга есть свое кладбище», – говорит Александр Николаевич.

 Однажды поздним вечером мне довелось ехать с Коноваловым к нему домой – за рукописью I тома «Руководства по черепно-мозговой травме». Книгу надо срочно сдавать в печать, а замотанный Александр Николаевич уже несколько дней ее не возвращает. По пути уставший, необедавший и явно собой недовольный Коновалов диктует в магнитофон протоколы двух сегодняшних операций. Невринома слухового нерва – «сохранить распластанный на опухоли резко истонченный лицевой нерв не удалось». Краниофарингеома – «при попытке убрать петрификат травмирован зрительный нерв»… Так прямо и диктует. Коновалов удручен, для него нет объяснения трудностью случаев – огромнейшие запущенные опухоли, у больной с невриномой и до операции был грубый парез лицевого нерва, а мальчик с краниофарингеомой слеп на оба глаза. Я понимал недовольство великого нейрохирурга самим собой, никто его не судит так строго, как он сам себя, даже если нет никакой вины.

Ночью мне приснилось, что Коновалов учит меня трепанировать внутренний слуховой проход. Когда утром я удивленно ему сказал об этом, он со свойственной ему иронией ответил: «Бесполезно, Леонид Болеславович» и быстро пошел в реанимацию.

Александр Николаевич исключительно ответственен за все, что он делает, особенно как врач. Вспоминается характерный для Коновалова недавний эпизод. Июньским утром мы должны были вместе лететь в Англию на VII конгресс Европейской Академии мультидисциплинарной нейротравматологии. Александр Николаевич мечтал побывать в этой стране, где в молодости провел несколько учебных месяцев, так хотелось вновь посетить Кембридж и Оксфорд. И вдруг ранним утром в день отлета звонок:

- «Извини, я не смогу полететь.

- Как же так, ведь твердо договорились!

- Вчера прооперировал больного, ночью вызвали – кровотечение, сделал ревизию, убрал гематому. Теперь должен наблюдать, не будет ли рецидива?

- Но больной под надежным присмотром, если почему-то понадобится нейрохирург, он всегда рядом, и все, что надо и как надо, сделает.

- Это так, но больного оперировал я, и я за него в ответе».

Не полетел Александр Николаевич. С больным больше ничего не случилось: его, избавленного Коноваловым от протяженной опухоли основания черепа, благополучно выписали домой.

… Хотя наш Институт огромный, все же мы часто с Коноваловым пересекаемся. Оба любим бежать по лестнице, спускаясь с 10 этажа, где реанимация. Оба подымаемся одним и тем же лифтом, – я до 9 этажа, где моя клиника, он до 12 этажа, где его операционные. Там ждут Коновалова нагрузки и перегрузки. Поднимается в операционную один человек, а спускается другой. После тяжелейшей изнурительной многочасовой мозговой хирургии Коновалов идет-бредёт, отрешившись и пошатываясь от усталости и невероятного напряжения…

…Коллектив Института нейрохирургии особенный. Те, кто приходит в него работать, как правило, остаются здесь на всю жизнь. В Институте нет склок и дрязг. Все трудятся, беря пример со своего директора, которого вот уже 33 года единогласно каждый раз избирают на новый 5-летний срок.

Александр Николаевич заботлив и необыкновенно гуманен к своим сотрудникам. Среди них немало тех, кому давно за 70. А.Н.Коновалов держит «стариков», отдавших Институту по 40-50 лет жизни. Конечно, в этом есть и расчет. Уверенные в своем будущем ученые не только дольше живут, но и приносят большую пользу и больным, и научным исследованиям; они и творцы, и опытные эксперты, и необходимые критики. А может быть еще важней, что сохраняя старые кадры, Коновалов обеспечивает преемственность замечательных традиций и поколений бурденковцев. Неслучайно его сын Николай пошел по стопам отца, работает нейрохирургом в спинальной клинике, защитил кандидатскую диссертацию, пишет докторскую. Династия Коноваловых продолжается…

Коновалов востребован обществом, даже чересчур. «Наше национальное достояние», – как точно определил его Иосиф Давидович Кобзон. Александр Николаевич – главный нейрохирург Минздравсоцразвития России, он и Президент Ассоциации нейрохирургов страны, он и редактор журнала «Вопросы нейрохирургии», он и председатель Диссертационного Совета, он и заведующий кафедрой детской нейрохирургии РМАПО…

Вклад Александра Николаевича Коновалова в развитие отечественной нейрохирургии на микрохирургическом этапе соизмерим с деяниями Николая Ниловича Бурденко и Андрея Львовича Поленова на макрохирургическом этапе её становления.

...Когда в середине 70-х годов Александра Николаевича утвердили директором Института нейрохирургии, я из Горького послал ему телеграмму, в которой желал «чтобы коноваловский период в нейрохирургии был долгим и счастливым». Так рад, что мое предсказание сбылось.

Александр Коновалов все также неутомимо оперирует и директорствует, учит студентов и ординаторов, пишет книги и создает новые лаборатории, играет в теннис, плавает и катается на горных лыжах; вырывается в театры и на вернисажи…

Оранжевой звезде девятой величины в созвездии Стрельца присвоено его имя.

Звездный путь самого долгооперирующего среди великих нейрохирургов мира продолжается…

Лихтерман Л.Б. 

 Р.S. 1 мая 2013 года Коновалов А.Н. получил звание героя труда Российской Федерации и медаль под номером 1.  (источник)