Статьи

Евгению Родионову было 19 лет, когда чеченские боевики отрубили ему голову. При жизни он был самым обычным мальчиком из ничем не примечательного провинциального городка, бренчал на гитаре, писал стихи и мечтал стать поваром. Но, погибнув, Евгений Родионов перестал быть обычным. 

Для его почитателей, среди которых – глубоко верующие христиане, ветераны войны, российские националисты, Евгений – это символ патриотизма, который, как верят тысячи людей, внушит гордость юному поколению и даст миллионам попранных россиян то, чего им так отчаянно не хватает, – надежду. 

Для них Евгений или Женя, как они ласково его называют, это современный крестоносец, принесший великую жертву во имя своей страны, встретив лицом к лицу главного на сегодняшний момент врага России – радикальный ислам, который олицетворяют чеченские боевики.

Евгений был убит 23 мая 1996 года во время первой чеченской войны. Это произошло в его 19-й день рождения. Его вместе с тремя другими русскими пограничниками захватили в плен и держали в камере в течение 100 дней, избивали и морили голодом. Он не участвовал в боевых действиях. Его и его товарищей схватил на далеком пограничном пункте российско-чеченской границы чеченский боевой командир, внушающий наибольший страх. 

С 1994 года, когда Россия впервые отправила танки в Чечню, чтобы подавить сепаратистское движение, там погибли тысячи россиян. Но смерть Евгения от них отличается. 

Его мать, Любовь Васильевна Ролионова говорит, что Евгению обещали сохранить жизнь, если он примет ислам и выступит с оружием в руках против российских федеральных сил. Как она говорит, ему нужно было всего лишь символически снять с себя серебряный крестик, который он носил на шее с 11 лет и принять веру своих мучителей. Евгений отказался и предпочел смерть. 

Теперь этот крест, на цепочке от которого все еще видны следы крови, превратился в реликвию, покрытую поцелуями многочисленных паломников, посещающих мать Евгения в ее скромном жилище в городе Курилово к западу от Москвы. 

Сорок странников, некоторые из которых прошли больше 600 миль без сна, чтобы попасть сюда, собрались у могилы Евгения в прошлую субботу, чтобы отметить восьмую годовщину со дня, когда его обезглавленное тело доставили в Курилово. 

Не обращая внимания на десятиградусный мороз, мужчины со смерзшимися бородами, сжимая в руках иконы с изображениями молодого человека, бродили по кладбищу. 

Один из них, представившийся священником из тех мест, где родился Евгений, высоко поднимает огромную икону. На ней мальчишеское лицо Евгения окружено нимбом, его форма пограничника выступает из плаща средневекового типа, сам он сжимает в руках православное распятие. Засыпаемые снегом на леденящем ветру паломники поют гимны и читают молитвы, осеняют себя крестом, делятся историями из его жизни и напоминают друг другу, почему Евгения надо канонизировать. 

Курсанты близлежащей военной академии, которые проходят обучение для пограничной службы высыпали из развалюхи-автобуса, они тоже приехали сюда, чтобы отдать Евгению почести. Одетые в шинели и меховые шапки, они держат в руках разные иконы, а кругом кружит метель. "Он пример для нас, – говорит серьезный курсант Артем Павлов, – пример отваги и веры. Он не знал, за что сражается, но все равно отказался предать Россию и сражался за Родину. Он – настоящий герой. Нам сейчас нужны герои. России нужно больше таких солдат, как он – не боящихся погибнуть за Родину. 

Паломники произносили одну хвалебную речь за другой, и прекрасная белая церковь у них за спиной, церковь, разрушенная в 1812 году армией Наполеона, словно сияет в утреннем сумраке. 

Последователи культа Евгения говорят, что его иконы творят чудеса – они мироточат, перед ними "враги забывают о своей вражде". 

Любовь Родионова, заваривая чай в кухне, не выглядит как мать святого, но воспринимают ее именно так. "У меня нет ни будущего, ни прошлого. Ни настоящего. Меня больше не называют по имени, я просто "мать Евгения". Я существую только ради этого, и это великая честь". Ни для чего другого в ее жизни места не осталось. 

Любовь Родионова похожа на миллионы других таких же русских женщин за пятьдесят, но она в поисках правды о сыне побывала в таких местах, где многие из них никогда не появятся. 

Не поверив, что ее сын дезертир, как сказали сначала в армии, она провела девять месяцев в Чечне, где наконец нашла его тело. 

Чтобы найти тело, она заплатила 4000 долларов человеку, который, как она думает, убил Евгения. Она выкопала его собственноручно и доставила в Курилово. 

Любовь Васильевна говорит, что узнала сына по крестику, который остался на шее обезглавленного тела, и другим приметам, "которые знает только мать". А потом ей пришлось вернуться в Чечню еще раз, чтобы найти его череп, который чеченские боевики раскололи на части, потому что боялись, что иначе его душа будет их преследовать. 

Опыт, полученный в Чечне, изменил ее. Ее оскорбляли, на нее плевали, ее чуть не убил брат разыскиваемого чеченского боевика Шамиля Басаева. Он жестоко избил ее и оставил умирать. "Мне выбили все зубы. Когда я вернулась из Чечни, все мои волосы были седыми. У меня нет здоровья. Когда хоронишь ребенка, с ним хоронишь половину себя. Я больше не могу смеяться и радоваться". 

Но она говорит, что ей безразлично, будет ли ее сын канонизирован по всем правилам, или нет. "Бог находит место каждому. Его место не изменится, если его сделают святым. Он уже и так в раю". 

До гибели сына Любовь не ходила в церковь, но теперь она считает себя глубоко верующей. "Война быстро раскрывает истинную сущность людей. Если ты кусок дерьма, то быстро скукожишься, но если ты порядочный, то она вытачивает тебя, как алмаз, нужно через многое пройти, чтобы дойти до этой ступени".

Художник Фаюстов Максим Васильевич