Статьи

XV век

Биография

В 15 верстах к юго-западу от Великого Новгорода, в трех верстах к западу от озера Иль­меня, на реке Веряже, стоит небольшой древний монастырь во имя Пресвятой Троицы, называе­мый Клопским. Здесь в XV веке подвизался и почил преподобный Михаил, прославивший оби­тель своей святой жизнью и чудесами.

Преподобный Михаил начал свои подвиги юрод­ства в Великом Новгороде. В 1408 году он пред­сказал скромному мальчику Иоанну славную бу­дущность — то, что он будет архиепископом Нов­городским. Спустя лет около пяти подвижник явился в Клопский монастырь.

В ночь на 24 июня в монастыре служили утреню. Череду правил иеромонах Макарий. Покадив цер­ковь на девятой песни канона, Макарий вышел покадить и свою келлию. Уходя к службе, Мака­рий оставил ее запертой, а теперь видит, что келлия отомкнута. Входит, а там на стуле перед сто­лом сидит старец-инок. На столе горит свеча, и старец переписывает Деяния апостольские, имен­но о плавании святого апостола Павла. Ужас напал на иеромонаха, он торо­пится в храм и рассказывает обо всем игумену Фео­досию. По окончании службы игумен взял святой крест и кадило и в сопровождении братии направился к келлии иеромонаха Макария. Теперь оказывается, что не только келлия, но и сени заперты изнутри. Подошли к окну и увидели, что за столом сидит и пишет старец- инок.

«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных!» — говорит игумен. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных!» — отвечает старец.

Трижды повторял игумен молитву. Трижды ответил ему старец повторением слов его.

Все пришли в ужас, думая, что это привидение от диавола.

«Кто ты, — спрашивает игумен, — человек или бес, и как тебе имя?» — «Кто ты, человек или бес, и как тебе имя?» — ответил старец.

Трижды повторяет игумен вопрос, и трижды слышится тот же ответ. Это уди­вило и рассердило всех. Игумен приказал разобрать крышу на сенях
и от­крыть наружную дверь, а дверь в келлию выломать. Вошли. Игумен окадил келлию ладаном, окадил и старца. Тот, как пойманный, закрывается от ладана, при осенении крестом возла­гает на себя крестное знамение. Игумен опять спра­шивает его: «Как пришел к нам? Откуда ты? Что за человек и как звать тебя?»

Старец отвечает повторением тех же вопросов. Так ничего и не узнали. Од­нако игумен Феодосий успокоил братию: «Не бойтесь. Бог послал нам сего старца преподобного, Своего угодника».

Братия спокойно разошлись по келлиям. Позвонили к обедне. Служил тот же иеромонах Макарий. Ко времени пения «Единородный Сыне» странный при­шелец чинно вошел в церковь и, получив благословение, принял участие
в пении; прочел Апостол, а потом пел и всю обедню. Окончив службу, Мака­рий поднес просфору игумену, а игумен передал ее пришельцу и пригласил его
в братскую трапезу. По исхождении из трапезы взял его игумен за руку, повел в келлию, благословил жить в ней и просил остаться в обители.

Так водворился блаженный в Клопском монастыре. Никто не знал ни имени блаженного, ни того, откуда пришел он. Однако все знали и видели, что он вел жизнь поистине подвижническую. Он жил один в своей келлии. Не имел ни постели, ни изголовья, никаких одежд, кроме ряски и мантии, в которых ходил в храм. Ночи проводил без сна в непрестанном славословии Богу или
в чтении житий святых. Когда же подвижника одолевал тяжкий сон, он ложился на песок на полу келлии и немного отдыхал. Келлию свою топил навозом. Вкушал хлеб и воду и притом не каждый день. Еженедельно приобщался Святых Животворящих Таин. Покорен был блаженный игумену, своему отцу духовному и братии. В храм Божий являлся первым и, внимательно выслушав Божест­венную службу, последним выходил из него. Все только видели, что от великих тру­дов и воздержания тело его было подобно тени. Игумен и братия исполнились почтения к житию святого, а он таился от них, принимая вид Христа ради юро­дивого.

Раз в церкви за обедней блаженный сказал игумену: «У нас, отче, гости незна­комые!» «Кто такие?» — спрашивает игумен. Блаженный не ответил ему, а велел только усердно молиться. Вышли они из церкви и видят, стоят три человека. Игумен подал им просфоры. Двое взяли, третий отка­зался. «Зови их в трапезу, потому что они пришли издалека», — сказал блаженный игумену.
И тот пригласил их. Один из пришельцев отозвался: «Есть у нас и еще това­рищи». — «Пусть кто-нибудь из вас позовет и товарищей на трапезу».

Позвали, и пришло 30 разбойников, вооруженных дубинами, в доспехах. Сели за стол. Все ели и насытились. Только двое старших не едят, сидят
в сму­щении. «Отчего не едите, детки? Ведь не исполнится ваше злое намере­ние, с каким пришли сюда», — говорит им блаженный Михаил.

А они пришли разорить и разграбить обитель. И по слову святого обоим разбойни­кам сделалось дурно: сперва один со стоном схватился за сердце, по­том другой. Тогда испугались остальные разбойники и поднялись, чтобы уйти. Они не только не причинили обители зла, но оставили дары и просили братию поберечь их заболевших товарищей. Из этих же двоих один стал вско­ре просить о пострижении в иночество. Игумен затруднялся было исполнить просьбу молодого разбойника, опасаясь, что он обратится снова к беззаконной жизни. Но блаженный убедил его постричь просящего: «Он будет нам братом, поживет немного и умрет».

И постригли его с именем Иерофея. Он скоро оправился от болезни, но ско­ро же и умер. А другой, по предсказанию блаженного, выздоровел и был отпущен из монастыря со строгим наказом от блаженного оставить кражи
и разбой и удерживать от них товарищей.

Об имени блаженного узнали не скоро. Младший сын Димитрия Донского князь Константин Димитриевич в 1419 году лишен был своего удела и поехал
в Новгород, где его помнили с 1408 года как великокняжеского наместника
и теперь приняли с любовью. На праздник Преображения Господня князь
с суп­ругой прибыл в обитель Пресвятой Троицы и здесь говел у своего духовного отца игумена Феодо­сия. После литургии, за которой князь и княгиня приоб­щились Святых Таин, все отправились на трапезу, учрежденную князем для братии. Игумен велел блажен­ному Михаилу читать на трапезе книгу Иова,
и он читал. Услыхав голос чтеца, князь подошел к нему ближе, всмотрелся
в него, узнал и поклонился ему. «Это Михаил, сын Максимов, княжеского рода, — проговорил князь, — поберегите его, он человек нам близкий».

«Один Создавший меня знает, кто я», — отвечал блаженный. Тогда игумен заметил: «Сын мой, отчего ты не скажешь нам своего имени?» «Мое имя Ми­хаил», — подтвердил инок.

Игумен и братия были обрадованы этим признанием блаженного и за бли­зость его к княжескому семейству начали заботливо беречь его.

А Господь Бог, ведая сердце человеческое, не восхотел, чтобы великий оста­вался потаенным, и скоро явил славу его перед людьми, сообщив ему дар пророческого предвидения и силу творить чудеса.

В то время в Великом Новгороде и его окрестностях настала засуха. Дождя не было три года. Пересохли не только ручьи, но и реки. До крайней степени обмелела и Веряжа. Как-то утром перед обедней пономарь пошел к реке зачерп­нуть воды для Божественной службы и видит: недалеко от берега старец Михаил пишет на песке какие-то слова. За службой пономарь передал об этом игу­мену, и после обедни игумен с Михаилом отправились на то же место. Слова на пес­ке сохранились и показывали: «Чашу спасения приму, имя Господне призову. На сем месте будет источник воды неисчерпаемой».

Игумен спрашивает: «Что это, сынок, написано здесь?» Михаил прочитал написанное и прибавил: «Нужно молиться». Тогда оба старца стали молиться. Слова молитвы произносил Михаил: «Отче, Владыко, Царю, Сила великая,
и страшное имя, недоуменная Божия Премудрость и Разум, Святый и Сильный, Око, призирающее на убогих людей наших и на сию обитель, да не умрем жаждою водною. Твое имя себе призываем в помощь, яко благословен еси
во веки. Аминь».

Начали копать на этом месте, и тотчас пошла вода ключом. Открылся неис­черпае­мый колодезь. Его обложили, утвердили, и он сохраняется до наших дней. А тогда, в засуху, приходили за водою из всей округи. Игумен же Феодо­сий прославлял дивного во святых Своих Бога.

Вместе с засухой наступил голод. Монастырь Клопский наполнился нищими и голодными: многие оставили свои дома и переселялись в обитель на пропи­тание. Хлебные запасы в обители не могли быть велики, но по настоянию блаженного кормили всех. «Напитавший тысячи людей в пустыне, нас ли, Сво­их рабов, презрит?» — так успокаивал блаженный Михаил заботливого игумена и повелел варить в котле рожь и раздавать невозбранно всем нуждаю­щимся. Тогда заволновались братия монастыря, ожидая голода от такой расточительности. Блаженный повел игумена и братию к житницам, и все во­очию убедились, что хлеб в них не убывает, сколько не берут его.

Удивились игумен и братия и прославили Бога, что творит волю боящихся Его. Блаженный же повелел неоскудно подавать жито всем приходящим.

Князь Константин Димитриевич провел в Новгороде более двух лет и бывал в обители Пресвятой Троицы, тоскуя об утраченном уделе. В Лазареву субботу 1423 года прибыл он в обитель и просил у игумена Феодосия и старца Михаила ехать в Москву к братьям. «Братья примут тебя с честью, — говорил ему ста­рец, — но обожди, построй сперва у нас каменный храм во славу Живоначаль­ной Троицы на память о себе и о своих родителях, и Святая Троица уготовит тебе, чадо, невидимо храм на небесах».

«А мастера есть у вас?» — спрашивает князь.

Сейчас же послали в город и привели четырех мастеров. Князь условился
с ними построить каменный храм по образу Николаевского на Лятке и дал им 30 рублей задатка, а потом уплатил еще 100 рублей да однорядки (верхняя широкая одежда, длиною до пят, без воротника, с длинными суживающимися к запястью рукавами, под которыми сделаны прорехи), а пищу работавшие имели в монастырской трапезе. Основание храму положено было 22 апреля 1423 года. Камень для постройки возили рекою, и работа подвигалась сначала быстро. Но вот настала дурная погода: сильная буря не только мешала возить камень, но и стоять на работах. Князь был в горе, опечалились и игумен
с братией, а рабочие собирались бежать. Обратились к блаженному Михаилу. Он предложил всем мо­литься, а потом успокоил обещанием, что наутро буря пройдет. И действительно настала благоприятная погода. Все ободрились. Послали за камнем, и ветер помо­гал судам, когда они возвращались с грузом. Постройка шла быстро; 24 сентября того же 1423 года храм был освящен.
На торжество прибыли князь с княгиней и бояре. Привезено было князем все необходимое для праздничной трапезы. Князь, счастливый успешным оконча­нием постройки, с радостью объявил игумену Фео­досию и старцу Михаилу, что по молитвам их братья прислали за ним, с честью зовут в Москву и дают ему вотчину. Игумен и старец благословили князя Константина и просили не за­бы­вать их обители. Растроганный князь дал обещание до гроба помнить их
за участие и сдержал свое слово.

Блаженный Михаил предсказал игумену Феодосию: «Будешь ты возведен на архиерейский престол и там два лета поживешь, святительского же сана не сподобишься».

Это было еще при жизни архиепископа Иоанна (1388—1415). И через несколько лет это предсказание точно исполнилось. По смерти архиепископа Симеона (1415—1421) жребий архиерейства действительно пал на клопского игумена Феодосия. Взяли его новгородцы из монастыря и ввели на сени в дом Премудрости Божией, и там оставался он наре­ченным, но не поставленным архиепископом два года, управляя делами церковны­ми. А потом новгородские бояре свели его с владычних сеней, сказав, что не хотят иметь владыкой пришельца, послали его в тот же Клопский монастырь, в котором Феодосий
и скончался через два года.

Был вторник Пасхальной недели. За утреней в обители не видали препо­добного Михаила. После заутрени в притворе Новгородского Софийского собора встретил его посадник Григорий Кириллович со свитою и звал на обед. Бла­женный ответил на это: «Знает Бог злой умысел ваш против обители».

Бояре впали в раздумье и на время обедни приставили человека, чтобы он постерег блаженного. Но старец незаметно удалился отсюда и в то время, как чередной иеромонах в Клопской обители шел к обедне, стоял уже в церковном притворе и со слезами молился словами псалма: «Суди, Господи, обидящия ны и побори борющия ны, да разумеют Твое челове­колюбие о сей обители и о нас, странных».

После обедни игумен с братией, а с ними и блаженный, пошли в трапезу.
В то время прибегает посланный из Новгорода отыскать блаженного, видит его в трапезе и приглашает на обед к посаднику. «Скажи своим господам, чтобы не кормили нас; нас питает Живоначальная Троица», — так сказал ему блаженный Михаил. — А что замыслили они против обители, то не сбудется».

Окончилась монастырская трапеза и все разошлись.

Посадник Григорий Кириллович Посахно владел землей возле Клопского мона­стыря. В дни святой Пасхи этот богатый и по Новгороду знатный муж, присутствуя в монастыре, объявляет игумену и братии: «Не смейте пасти свои стада на моей земле, не ловите и рыбы ни в реке, ни в поемном болоте. Это мои владения. А если не послушаетесь и я поймаю кого на пастьбе или
на рыб­ной ловле, тому я переломаю руки и ноги».

Слыша такие речи, блаженный Михаил ответил: «Я говорил тебе прежде, что не сбудется твое злое замышление против честной обители. Сам будешь без рук и без ног и в реке едва не утонешь. А ловцы станут по-прежнему ловить, и скот пастись».

Но Григорий не вразумился. Прошло немного времени. Святой старец
и игу­мен снарядили рыбную ловлю на реке. В то время, как монастырские лов­цы тащили невод с рыбой, прибежал Григорий, ударил одного ловца, погнался за другим и свалился в воду. Едва-едва вытащили его и привели в чувство, но руки и ноги у него отнялись. Господь сохранил ему только язык для покаяния. Наутро больной опомнился и приказал нести себя в монастырь, хотел получить благословение у игумена и прощение у блаженного. Но монастырские ворота перед ним, по распоряжению старца, закрыли и его не пустили в обитель, даров его — кануна, свечей и просфор — не приняли. Игумен и братия были смущены тем, что отказали посаднику. И действительно, разгневанный Григорий поехал в Новгород с жалобой. Здесь за него вступились знатные люди; они жаловались на вече, пошли к архиепископу и требовали от него распоряжения, чтобы не смели монастырские старцы отказывать Григорию в молитвах. Владыка послал в монастырь протопопа и протодиакона сказать, чтобы пели там молебен и обедню за посадника. Блаженный Михаил объявил посланным: «Передайте владыке, молимся мы на всяк час о благоверных князьях, пекущихся о Рус­ской земле, о твоей, владыка, святыне и о всем мире православных христиан; не о Григории только, но и обо всех ненавидящих и обидящих нас и творящих нам пакость. А Григорий за свою злую наглость пусть поездит по монастырям и попро­сит у Бога милости и о своих согрешениях крепко помолится. Всещед­рый Господь воздаст ему противу дел его».

Посланные передали речь старца владыке, и владыка благословил Григория ехать по монастырям. Григорий объехал все монастыри кругом Новгорода, да­вал мило­стыню на службы и на молебны, вспоминая пророчество блаженного, ездил по всем городским церквам. Так прошел год и полтора месяца. Григорий опять обратился к владыке, поведал, что нигде не обрел себе помощи и милости от Бога и просил благословения и прощения.

«Поезжай опять в Клопский монастырь и проси милости у Пресвятой Трои­цы и прощения у блаженного Михаила», — так решил архиепископ и послал с ним священников от Святой Софии и посадских людей. Приехали в монастырь. Приняв благословение у игумена и блаженного старца, посадник просил отслу­жить молебен и литургию. Внесли больного на ковре в церковь и запели молебен. Григорий не мог даже руки поднять для крестного знамения. В конце молебна, при пении кондака, больной мог уже двигать рукой, которая висела расслабленной четырнадцатый месяц. Затем начали Божествен­ную литургию. Во время малого входа больной перекрестился и сел, а при пении Херувимской он поднялся на ноги и стоял до конца службы. Все были свидетелями преслав­ного чуда и в веселии сердца направились в трапезу. На этот день трапеза уч­реж­дена была исцеленным посадником. Приглашая братию вкусить хлеба
и соли, Григорий просил у них прощения за обиды, благодарил за чудесное исцеле­ние. Блаженный Михаил ему ответил: «Господь уготовал благая любящим Его и исполняющим Его заповеди. А начи­нающих вражду Бог погубит. Будь, чадо, добр до сей обители — ее игумена и братии».

Затем он простил и благословил раскаявшегося посадника, который
с этой поры стал добр до Клопской обители.

Был спор о земле у двух владельцев: Елевферия Иоанновича и Иоанна Се­ме­новича Лошинского. Тяжущиеся прибыли в Клопскую обитель, и каждый из них поведал свою обиду блаженному Михаилу. Блаженный ясно уразумел, на чьей стороне правда, и прямо говорит Елевферию: «Откажись от неправой тяж­бы и проси прощение у Бога; а не сделаешь этого, постигнет тебя беда тяж­кая, будешь без рук, без ног, нем и расслаблен».

Спорившие уехали, а потом скоро встретились у одной церкви. «А ведь та земля моя!» — заявил Елевферий Лошинскому и предлагал покончить дело, ударив по рукам.

В азарте он бросает на землю рукавицу с правой руки и хочет ее поднять. Наклоня­ется, а встать не может: отнялись у него и руки, и ноги, и язык. Так он вскоре и умер расслабленным, по пророчеству блаженного старца Михаила.

В монастыре пребывал священник Никифор. По наваждению диавола он прель­стился панагией — иконой, облаженной золотом, серебром и драгоценными кам­нями. Никто не видел, как он взял ее из церкви и скрыл. Игумен и братия много печалились и сетовали. «Не скорбите, — говорит им преподобный Ми­хаил, — дарованное нам Богом не погибнет». Затем, обратившись к Никифору, он строго произнес: «А ты отселе будешь сумасшедшим и глупым».

И с того часа Никифор потерял и ум, и память, и весь смысл. По указанию же блаженного игумен и братия пошли в келлию Никифора, раскопали в ней горн и нашли панагию неповрежденной. У преступника был умысел растопить драгоценный металл, но по молитвам преподобного он не успел в своем на­мерении.

Святитель Новгородский Евфимий I не всегда был милостив к Клопской обители. Уплата дани в архиерейскую казну была для бедной обители обре­ме­нительна. Поэтому случилось, что из обители как-то взяли на архиерейский двор вороного коня. Блаженный Михаил вознегодовал, отправился в Новгород, просил владыку возвратить обители коня, но безуспешно. Тогда он сказал корыстолюбивому вла­дыке: «Пастырь наш и учитель! Мало поживешь ты; оста­нется вся слава мира сего и богатство. Они — персть и пар, скоро являются
и скоро погибают».

Преподобный с молитвою на устах возвратился в обитель, а святитель сделался болен и в той болезни умер в ноябре 1429 года.

Иное обращение было с обителью и совсем иное отношение установилось
у преподобного к следующему Новгородскому владыке, святому Евфимию Вяжицкому. Святитель этот не только ничего не брал из обители, но сам, нередко бывая в ней, устраивал для братии обеды. Избранный на место Евфимия I новгородцами по общему согласию за свои высокие добродетели он потом оказался между двух течений в городе, из коих одно тянуло к Москве, а другое к Литве. Потом умер Московский митрополит святой Фотий I. По таким обстоя­тельствам святой Евфимий оставался непосвященным, между тем как пастве новгородской нужен был епископ. В тяжкой заботе своей Евфимий прибег
к блаженному Михаилу. Как-то за столом, им же, Евфимием, учрежденным для братии, он говорит: «Моли Бога о мне, Михайлушко, чтобы получить мне решение от великого князя Василия Василь­евича». Блаженный берет из рук Ев­фимия полотенце и кладет ему на голову со словами: «В Смоленск поедешь, в Литовскую землю, там и поставят тебя».

Так и случилось. Евфимий в Смоленске был рукоположен митрополитом Гераси­мом. Приехав в другой раз в Клопскую обитель, владыка сказал: «Бог меня поставил и митрополит Смоленский твоими, отче, молитвами». Ста­рец ему предсказал, что скоро святителя позовут в Москву и в сане утвердят.
И дейст­вительно, по малом времени святой Евфимий приглашен был в Москву и новое пророчество блаженного оправдалось. И с того времени еще более возлюбил святитель Клопскую обитель и блаженного Михаила.

Была на Русской земле усобица из-за великокняжеского московского прес­тола. Князь Димитрий Георгиевич Шемяка восстал на великого князя Василия Василь­евича, занял московский стол, а потом сам был побежден Василием
и бежал. Будучи в Новгороде, он услыхал о блаженном Михаиле и отправился
в Клопский монастырь, желая узнать судьбу свою от прозорливого старца.

«Михайлушко! Бегаю от своей вотчины; сбили меня с великого княжения Москов­ского», — так жаловался Шемяка. «Всякая власть от Бога, — отвечал старец, — и дается Им ни хотящему, ни текущему, а кого Сам Бог помилует». — «Так помолись, Михайлушко, чтобы Господь дал мне достигнуть своей вот­чины — великого княже­ния». — «Достигнешь ты окрест Новгорода во обители Всемилостивого Спаса и страстотерпца Георгия трилокотного гроба», — отвечал блаженный.

Не понравился князю такой ответ, невесел ушел из обители; но, не послушав пред­сказания, он двинулся к Москве. «Всуе труждаешься: чего Бог не даст, того и не будет», — повторял блаженный.

Проходит некоторое время. Окружающие спрашивают блаженного: не имеет ли князь теперь успеха. «Заблудились наши, от супротивных бегая», — ответст­вовал Михаил.

Эту речь его тогда же записали. Так действительно и было.

Князь Димитрий опять прибежал в Новгород. Побывав у Святой Софии, он поехал на богомолье в Клопский монастырь. Был пяток Троицкой недели. Князь старался оказать всем расположение, братии он предложил богатый стол, а старцу Михаилу подарил шубу с плеч. «Сбылось, честный отче, твое прорицание, не получил я своего удела», — промолвил князь и стал прощаться.

Вся обитель вышла проводить гостя до судна, на котором он прибыл. Ста­ли опять прощаться; блаженный Михаил погладил князя по голове и трижды повторял: «Князь, земля зовет тебя!» «Хочу ехать во Ржову Константинову,
на свою вотчину», — отвечает князь. «Не исполнится и это желание, — про­дол­жает блаженный, — молись Богу о грехах своих и будь ко всем слугам своим милостив».

Князь Димитрий Георгиевич был отравлен в Новгороде.

Пророчество сбылось. Он был погребен в монастыре новгородском, в церкви во имя святого Георгия.

Блаженный Михаил, столько лет проживший в Новгородском крае, столько раз предрекавший будущее по просьбам отдельных лиц, не оставил без пред­сказания и будущей судьбы вольного Новгорода. Так, в присутствии архиепис­копа Евфимия II, посетившего Клопскую обитель, блаженный Михаил объявляет: «А сегодня у великого князя в Москве радость!» «Какая радость?» — спрашивает архи­епископ. — «У великого князя Василия родился сын Тимофей, а дали ему имя Иоанн. Он будет наследником своему отцу, разорит обычаи нашей Нов­городской земли; погубит город наш и страшен будет многим землям».

Пророчество это сбылось лет сорок спустя. Блаженный имел случай проро­чество­вать о том же предмете еще подробнее. Пришел в монастырь посадник Иоанн Васильевич Немир с боярами. Блаженный встретил его на монастырском дворе и спрашивает: «Откуда, сын мой, и что привело тебя к нам?» —«Был
у своей пратещи, у Евфросинии, а теперь заехал к тебе благословиться». «О чем твоя дума? — молвил старец. — Ездишь ты да думаешь с женками». Посадник ответил: «Трудное дело. Великий князь собирается на Новгород, а у нас есть свой князь из Литвы». «Сын мой, — говорит блаженный, — то у вас не князь,
а грязь. Нет, посылайте послов к великому князю да к его богомольцу митропо­литу и бейте ему челом за свою вину. А не сделаете этого, так не уймете гнева князя. Он приедет к Великому Новгороду со всеми силами своими, станет
в Буречах, а силу свою распустит по Шелоню и по всей вашей вотчине. Вы пойдете на бой, но помощи Божией не будет вам: многих он убьет, других пленит и сведет в Москву, иных даст на окуп. От вашего же князя помощи
не ждите, он сам уйдет в Литву от крамолы вашей. Итак, посылайте к великому князю своего владыку и посадников с челобитьем и денеж­ной данью. Примет князь и челобитье, и деньги. Но не надолго успокоите вы князя московского. Грехи ваши пред Господом, неповиновение власти великокняже­ской, ваше брато­ненавидение и наглость друг ко другу опять возбудят сердце княжеское.
И при­дет он снова, возьмет Великий Новгород и всю свою волю в нем учинит, и богомольца отселе уведет, и людей по разным городам разошлет».

Так пророчествовал блаженный. Немир и бояре слушали его, опустив головы, не нашлись ничего сказать ему в ответ, приняли благословение и с печалью оста­­вили обитель. Многие слышали грозную пророческую речь, а потом она
и оправ­далась вполне на судьбе Великого Новгорода.

Клопский игумен Феодосий достиг преклонного возраста. За три недели перед его смертью из обители пропал ручной олень. Одновременно с тем никем не замечен­ный скрылся и блаженный Михаил. Феодосий скончался в отсутствие его. На похороны ждали владыку, но он не приехал, а послал вместо себя
в обитель игуменов и священников с диаконами. После торжественного отпе­ва­ния, когда гроб несли уже в могилу, вдруг все увидели, что блаженный воз­вра­щается, а за ним идет олень, как привязанный; в руках у блаженного мох; олень за этим мхом и тянется. Дивились тому видевшие и разошлись, не ура­зумевши, что это значит.

Блаженный же Михаил, предчувствуя и свое близкое отшествие, перестал ходить на свое обычное место в церкви и во время богослужения стоял близ Феодосиевой могилы, с правой стороны церкви снаружи. Его спрашивали, зачем он тут стоит, и он отвечал: «Тут полежать хочу, тут мое и место».

5 декабря блаженный совсем разболелся и не вставал. Прошло уже 44 года пребывания его в обители. По своему обычаю он говел каждый месяц, прича­щался и во время своей болезни. Братия навещали его и видели, что больной уга­сает, но не замечали в нем никакого сожаления о жизни. Скорее он подо­бен был путнику, который из долгого странствования с радостью возвращался на родину. 10 января игумен предложил напутствовать больного Святыми Тай­нами. Блаженный твердо ответил: «Я причащался недавно, но завтра приду
в церковь и попрошу святого причастия».

И действительно, к общему удивлению, он наутро поднялся, был в церкви и там сподобился принятия Святых Таин. После обедни блаженный взял с со­­бой кадиль­ницу и ладан и отправился в свою келлию, а игумен с братией пошли
в трапезу. Из трапезы игумен посылает больному пищу. Но посланные нашли свя­того уже умер­шим; руки сложены крестообразно, за главою курится кадильница.

Блаженный Михаил преставился 11 января, но в каком году, точно неизвестно, всего вероятнее, в 1456 году. Сообщили Новгородскому владыке, и он сам приехал на похороны. А когда весть о смерти разнеслась по Новгороду и окрест­ностям, то народ потек рекою по всем дорогам в Клопскую обитель. Когда подумали, где хоронить святое тело почившего, то нигде не могли выкопать ему могилы, до того земля была тверда от мороза. Вспомнили тогда о месте близ могилы Феодосиевой, где стоял блаженный; здесь земля оказалась мягкой, как летом. На этом месте после отпевания архиепископом и великим собором пресвитеров и диаконов и опустили в землю трудолюбное тело преподобного и блаженного старца Михаила.

Господь прославил чудесами Своего угодника вскоре после его кончины.

Новгородский купец Михаил Марков был почитателем блаженного Михаила при жизни его. Случилась этому купцу по торговым делам быть в Колывани. Целый год провел он за морем, счастливо вел свои дела и возвращался
с нагруженным кораб­лем домой. На море его застигла жестокая буря. Шесть дней корабль носился по бурным волнам, много раз ему угрожала гибель; люди отчаивались в спасении. Купец вспомнил о своем благожелателе и начал молиться: «Раб Божий, блаженный Михаил Клопский, ты был моим покровителем при жизни. Помоги мне, погружаемому в пучине моря, помолись обо мне
ко Господу, да спасет Он нас от потопления!»

И видит за кормою святого старца, каким знал его при жизни, благообраз­ного, светлого лицом, с седой бородой. Старец держал корму и махал рукою. Купец был поражен видением и пал ниц, а когда поднялся, то буря унялась; корабль благопо­лучно достиг Новгорода. С чувством искренней благодарности за оказанную по­мощь купец поспешил в обитель Живоначальной Троицы, молился у гроба блаженного, рассказывал всем о происшествии. Он первый украсил могилу блаженного каменными плитами и постоянно возвращался
к ней, не переставая прославлять Бога и угодника Его Михаила.

Такое же чудесное избавление от бури подано было блаженным Михаи­лом князю белозерскому Василию, когда ехал он из Пскова озером Ильменем
и мо­лился святому о помощи.

Новгородцы возвращались в лодке из обители преподобного Ефрема Пере­комского. С ними был священник Феодор. Когда проезжали они рекой Веряжей близ Клопского монастыря, то захотели поклониться гробу блаженного Михаила. Восп­ротивился этому священник, не имевший веры к блаженному, и убедил спутников ехать мимо. Но едва удалились они от берега, как поднялась буря
и путешественники начали тонуть. Они подняли крик и призывали на помощь блаженного Михаила, горько оплакивая свое малодушие. Молитва их была услы­шана. Монастырские люди вышли к ним на помощь и доставили в монас­тырь. Священник был в совершенно исступленном состоянии. Пошли ко гробу блаженного и молились об исцелении болящего спутника, а его держали
у раки святого. Когда в церкви молебен о болящем окончился, священник при­шел в сознание и со слезами припал сам ко гробу, исповедуя грехи свои
и свое неверие. «Если бы ты, святой, не помог мне, — взывал раскаявшийся, — душа моя во ад вселилась бы».

Все прославили Бога и с радостью возвратились в дома свои.